Бабий Яр (стихотворение Евтушенко)
«Бабий Яр» — стихотворение поэта Евгения Александровича Евтушенко, созданное в 1961 году и посвященное теме расстрелов еврейского населения, организованных германскими оккупационными властями в Бабьем Яру под Киевом во время Второй мировой войны. Стихотворение начинается словами: «Над Бабьим Яром памятников нет».
Стихотворение начинается словами:
«Над Бабьим Яром памятников нет».
Описание[править]
Стихотворение посвящено уничтожению германскими оккупационными властями в Киеве еврейского населения во время Второй мировой войны.
Заняв Украину и Киев, германские оккупационные власти приступили к уничтожению проживавших в этих местах евреев. Расстрелы проходили в местечке Бабий Яр возле Киева. Поначалу люди расстреливались небольшими группами. А с 29 по 30 сентября 1941 года там было расстреляно около 50 тысяч человек. В акции по уничтожению евреев принимали участие: зондеркоманда 4а, части охранного полка СС «Юг» — всего 300 карателей под руководством штандартенфюрера СС П. Блюбеля и 1200 из «Буковинского куреня» частей ОУН, возглавляемого П. Войновским[1]. Уничтожению подлежали все евреи, независимо от возраста: мужчины, женщины, старики и дети.
Затем оккупационные власти там же стали уничтожать не только евреев, в Бабьем Яру расстреливались цыгане и караимы, военнопленные и партизаны, мирные жители Киева. В августе 1942 там же были расстреляны трое футболистов киевского «Динамо»[1], [2]. Всего в 1941—1943 там расстреляны до 200 000 человек[3].
После войны, в 1950 году городские власти постановили залить Бабий Яр жидкими отходами соседних кирпичных заводов, отгородив местность небольшим валом-дамбой. Через десять лет, в начале весны 1961 года при таянии снега накопившаяся масса прорвала заграждение и хлынула в сторону селений. При катастрофе были уничтожены дома и другие постройки, кладбище, жизнеобеспечивающие структуры. Жертвами оказались до 1,5 тыс. человек. Катастрофа получила название Куреневская трагедия (по названию расположенного рядом и пострадавшего городка)[3]. Так Бабий Яр стал местом ещё одной массовой гибели людей — но уже как результата халатности и бесхозяйственности. После этого происшествия в печати стали появляться статьи и воспоминания о расстрелах в Бабьем Яру.
Реакция Е. Евтушенко[править]
Поэт Евгений Евтушенко откликнулся на события стихотворением «Бабий яр», написанным там же, в Киеве, сразу после увиденного: огромной свалки на месте гибели людей — вместо памятника[4]. Он и начал так: «Над Бабьим яром памятников нет…».
Это был не просто отклик на расстрел людей — все произведение проникнуто гуманизмом, обличением антисемитизма в его любом виде. Не только фашистов бичует поэтический стих, поэма стала пафосом ненависти к любому проявлению национального оскорбления, разоблачением антисемитизма как такового (существует широкий спектр источников, которые отмечают наличие государственного антисемитизма в СССР того времени в виде фактов дискриминации евреев при приеме на работу и назначения на руководящие должности, приема в некоторые ВУЗы, запрета на изучение иврита, ущемления еврейской национальной культуры и др.)
Публикация[править]
Впервые стихотворение было опубликовано 19 сентября 1961 года в «Литературной газете». Но этой публикации сопутствовала целая отдельная история. В это время главным редактором «Литературной газеты» был Валерий Алексеевич Косолапов, взявший по словам Евтушенко на себя ответственность за напечатание поэмы «Бабий яр»[5]; впоследствии В. А. Косолапов возглавил журнал «Новый мир», сменив на посту главного редактора уволенного А. Т. Твардовского. Через много лет, вспоминая Косолапова, Евг. Евтушенко написал о нем: «Он никогда не был диссидентом по отношению к идеалам социализма, но, как говорил один из героев Солженицына, был предан идеалам „нравственного социализма“, несовместимого с „охотой на ведьм“ и трусливой агрессией бюрократии по отношению к нормальному человеческому свободолюбию»[5]. Именно этот человек взял на себя смелость публикации стихотворения «Бабий яр», прекрасно осознавая, что после этого он может потерять пост главного редактора из-за табуированности «еварейской темы» в советских реалиях того времени.[4]. Так оно и случилось.
Еще когда поэт принес ему свое произведение, Косолапов, сразу все поняв, ответил ему одно: что должен посоветоваться — нет, не с партийными начальниками — их ответ он и без того хорошо знал, — а с собственной женой: согласна ли она утерять номенклатурный пост и все его преимущества для семьи. И уехал на дачу в Переделкино, где супруга тогда находилась (Переделкино в то время не было телефонизировано, а мобильных телефонов еще не было). Супруга главного редактора «Литературки» была дамой не из пугливых, она прошла Великую Отечественную войну, будучи медсестрой. Да что там говорить, с женой Валерию Алексеевичу Косолапову повезло, в таких случаях шутят: для себя выбирал. Она была согласна. Вернувшись через три часа из поездки к жене, Косолапов отдал распоряжение о публикации стихотворения Евгения Евтушенко «Бабий яр» и приготовился к утере места работы (правда, хотя поста главного редактора «Литературной газеты» он действительно лишился, дальнейшая история показала, что не все так страшно: в номенклатуре он все равно остался).
Феликс Кузнецов, который был у этого номера газеты «свежей головой» (то есть проверяющим редактором, подписывающим номер в печать — «свежей головой» поочередно назначается один из редакторов, который не принимает участия в составлении номера, но в его обязанность входит вычитка всех материалов на свежую голову — с тем чтобы увидеть все несуразности, не замеченные другими редакторами, уставшими при подготовке газеты), тут же заявил, что по какой-то причине ему не дали прочитать это стихотворение[5].
Стихотворение Е.Евтушенко «Бабий яр» стало первым, нарушившим умалчивание еврейской тематики в советской литературе[6], которое некоторые литературные исследователи называют даже «заговором молчания»[7].
Реакция на публикацию[править]
Реакция на публикацию, нарушившую «заговор», перешедший в традицию, была незамедлительной. 24 сентября (то есть через пять дней) газета «Литературная Россия» опубликовала своеобразный поэтический отпор инородному телу советской литературы; автором его был поэт Алексей Марков[8], обессмертивший себя строчками:
- Какой ты настоящий русский,
- Когда забыл про свой народ,
- Душа, что брючки, стала узкой,
- Пустой, как лестничный пролет…
А заканчивался поэтический опус так:
- Но хватит ворошить могилы,
- Им больно, им невмоготу.
- Пока топтать погосты будет
- Хотя б один космополит, -
- Я говорю:
- «Я — русский, люди!»
- И пепел в сердце мне стучит.
Напомним, что само слово «космополит» в советской пропаганде со времен кампании по борьбе с космополитизмом рассматривалось как ругательное и как замена слова «еврей».[9]
Публикация этого опуса в газете «Литературная Россия» стала совершенно очевидным явлением, поскольку эта газета служила определенным балансом для сугубо интеллигентской «Литературной газеты», которой позволялись кое-какие свободы — в рамках допустимого, конечно. Самое любопытное, что обе эти редакции — «Литературная газета» и «Литературная Россия» — располагались в одном помещении, сотрудники были хороши знакомы друг с другом, встречались в одной столовой, вместе обсуждали текущие дела, бегали друг к другу на этаж, дружили, общались — но в официальных кругах считались антагонистичными изданиями. Стихотворение Алексея Маркова незамеченным не осталось и прославило автора.
Прорыв в еврейскую тематику был сделан — и теперь гневным отповедям пределов не было. Леонид Утесов отписал Маркову, что «антисемитизм — есть социализм идиотов»[4], а поэт Самуил Яковлевич Маршак провел параллель с другим Марковым, известным черносотенцем Н. Е. Марковым, в свое время ставшим председателем совета «Союза Русского Народа» и прозванным в истории «Марковым-вторым». Маршак назвал прославившегося единственным стихотворением поэта «Марковым-третьим», его ответ начинался так:
- Был в царское время известный герой
- По имени Марков, по кличке «второй».
- Он в Думе скандалил, в газете писал,
- Всю жизнь от евреев Россию спасал.
Заканчивался так:
- И Маркову-Третьему Марков-Второй
- Кричит из могилы: «Спасибо, герой!»
- 1961[10].
Осталось лишь сообщить, что стихотворение поэта Алексея Маркова было опубликовано в советской прессе, а стихотворение классика литературы Самуила Маршака ходило по Москве в самиздате, то есть многократно перепечатанным на печатной машинке добровольцами.
Свой ответ поэту Маркову выдал и еще один классик советской литературы, поэт Константин Симонов:
- <…> Над Бабьим яром, страшною могилой,
- Стоял поэт. Он головой поник.
- Затем в стихах со страстностью и силой
- Сказал о том, что пережил в тот миг.
- И вот другой берётся за чернила.
- Над пылкой фразой желчный взгляд разлит.
- В стихах есть тоже пафос, страстность, сила.
- Летят слова: «пигмей», «космополит».
- Что вас взбесило? То, что Евтушенко
- Так ужаснул кровавый Бабий яр?
- А разве в вас фашистские застенки
- Не вызывали ярости пожар? <…>
- 1961[11].
Власти не замедлили призвать в помощь поэту Алексею Маркову еще дополнительные силы. Среди прочего — появилась статья в «Литературной газете» Дмитрия Старикова, обвинявшая Е. Евтушенко в «попирании ленинской интернациональной политики»[4]. И наконец, сам Никита Сергеевич Хрущев публично обвинил Евтушенко: «За что критикуется „Бабий Яр“? За то, что его автор не сумел правдиво показать и осудить именно фашистских преступников за совершенные ими убийства в Бабьем Яру»[4].
В результате произведение Евтушенко (по некоторым определениям — стихотворение, по другим — поэма) получило огромнейший резонанс в обществе. Кто-то видел в нем гражданский подвиг поэта, а власти обвинили автора в отсутствии патриотизма и одностороннем освещении темы: якобы упоминались лишь жертвы-евреи (что с литературной точки зрения вполне объяснимо: Евтушенко написал «анти-антисемитское» произведение, а не историю всех убийств Бабьего Яра). Но все эти обвинения лишь поддерживали интерес к самому стихотворению.
Перестановки в стихотворении[править]
Впоследствии Евгений Евтушенко переделал некоторые строфы (как обычно считается, под давлением цензуры)[12][13]:
Было:
- Мне кажется сейчас -
- я иудей.
- Вот я бреду по древнему Египту.
- А вот я, на кресте распятый, гибну…
- Стало:
- Я тут стою, как будто у криницы,
- Дающей веру в наше братство мне.
- Здесь русские лежат и украинцы,
- Лежат с евреями в одной земле.
- Стало:
Было:
- И сам я,
- как сплошной беззвучный крик,
- над тысячами тысяч погребенных.
- Я -
- каждый здесь расстрелянный старик.
- Я -
- каждый здесь расстрелянный ребенок.
- Стало:
- Я думаю о подвиге России,
- Фашизму заслонившей путь собой.
- До самой наикрохотной росинки.
- Мне близкой всею сутью и судьбой.
- Стало:
Новый текст в угоду партийным руководителям появился. Но — не прижился. Более того: все читатели и исполнители этих стихотворных изменений словно бы и не заметили.
Симфония Шостаковича[править]
Композитор Дмитрий Дмитриевич Шостакович в начале 1962 года начал сочинять музыкальную симфонию на основе «Бабьего Яра» Евтушенко, добавив еще четыре его стихотворения: «Юмор», «В магазине», «Страхи», «Карьера».
Музыкальное произведение получило название «Симфония № 13 „Бабий Яр“ си-бемоль минор op.113 для баса, хора басов и оркестра».
Еще в начале своей работы Шостакович обратился к певцу Борису Гмыре как возможному первому исполнителю, но у Гмыри был «страшный грех» в биографии: во время Великой Отечественной войны он оказался в оккупированной Полтаве, что рассматривалось как черное пятно на репутации, а при Сталине могло даже повлечь наказание (работавшая с ним в Полтаве на одной сцене молодая оперная певица Валентина Ищенко была сослана отбывать заключение в лагерь в Воркуту, где стала актрисой лагерного театра, известного как «театр за колючей проволокой»[14][15], после ареста работала в Сыктывкаре вместе с другим бывшим заключенным, певцом Б. С. Дейнекой). Н. С. Хрущев, который в то время возглавлял компартию Украины, спас певца от репрессий. Б. Гмыря, уже успевший наполучать награды, звания, Государственную премию, дачу, понимал, что в любой момент при «недолжном» поведении может потерять свое положение в обществе, лишившись своих регалий и имущества, если ему открыто припомнят годы в Полтаве[13]. Он решил, что власти лучше не злить и через месяц прислал композитору письмо-отказ с такими словами: «У меня состоялась консультация с руководством Украинской ССР по поводу вашей 13-й симфонии… Мне ответили, что руководство Украины категорически возражает против исполнения стихотворения Евтушенко „Бабий Яр“. При такой ситуации, естественно, принять к исполнению симфонию я не могу»[13]. После этого Галина Вишневская, помогавшая Шостаковичу с организацией исполнения его симфонии, познакомила Шостаковича с солистом Большого театра Александром Филипповичем Ведерниковым, но и с ним работа не получилась, он тоже в итоге отказался.
Одновременно Шостакович искал дирижера. Обратился к Евгению Мравинскому, однако тот отказался. Отказы не были случайными: секретарь ЦК КПСС Ильичёв провёл две встречи с деятелями культуры, где неистовствовал: «Антисемитизм — это отвратительное явление, партия с ним боролась и борется, но время ли поднимать эту тему? И на музыку кладут!»[13]. Государственная номенклатура явно не желала появления нового произведения, но и на официальный запрет не решилась — Шостакович был знаменит не только в стране, его имя хорошо знали в Европе и Америке, причем в кругах не только музыкальных, но и общественных. Любой запрет, связанный с его именем, мог способствовать новому витку государственных сложностей. Власть прямых запрещений не выносила, но артисты знали, что могут впасть в опалу, и потому боялись вступать в конфронтацию с властью, поучаствовав в исполнении «неудобной» симфонии.
Именно в подобных ситуациях проявляется чувство человеческого достоинства. Дирижировать симфонией взялся другой дирижер — это был Кирилл Кондрашин.
Нашёлся и солист: бас Большого театра Владимир Александрович Нечитайло, а кроме него и еще один певец-бас — Виталий Александрович Громадский, ставший «запасным». Начались репетиции в Большом зале Московской консерватории. И хотя Громадский был на должности «дублера», он старался не пропускать репетиций и в результате оказался подготовлен к исполнению не хуже Нечитайло. Это и спасло премьеру: в день премьеры Владимиру Нечитайло, работавшему в Большом театре, сообщили из театральной администрации, что он должен срочно заменить якобы заболевшего солиста в оперном спектакле. Отказаться, по правилам театра, он не мог, поскольку официально состоял там в штате и это грозило бы ему судом за нарушение профессиональной дисциплины. Надо было срочно искать Громадского — а у того не было телефона (телефонизированы были лишь центры больших городов, а мобильных телефонов тогда еще не было). Оставалось надеяться, что Громадский утром придет на генеральную репетицию, а вечером выступит в премьере. Так оно и случилось: певец-«дублер» пришел как зритель, а оказался первым исполнителем.
Премьера симфонии состоялась 19 декабря 1962 года под управлением Кирилла Кондрашина с оркестром Московской филармонии и капеллой Юрлова в окружении милицейского оцепления, но — состоялась.
Певица Галина Вишневская по этому поводу сказала: «Исполнение этой симфонии — большая победа искусства над политикой и идеологией партии». Пианистка Мария Вениаминовна Юдина написала Шостаковичу письмо: «Я могу сказать спасибо и от покойных Пастернака, Заболоцкого, бесчисленных других людей, от замученного Мейерхольда, Михоэлса, Карсавина, Мандельштама, от безымянных сотен тысяч Иванов Денисовичей, всех не счесть, о коих Пастернак сказал — „замученных живьем“. Вы сами все знаете, все они живут в вас, мы все сгораем в страницах этой партитуры. Вы одарили ею нас, своих современников, для грядущих поколений»[13].
После нескольких концертов 1962—1963 годов (в том числе в Минске в исполнении певца Аскольда Николаевича Беседина, ставшим вторым исполнителем[16]) 13-я симфония фактически оказалась под запретом. Тем не менее, на Западе вышла пластинка с нелегальной записью, сделанной на московском концерте[13][17] — это композитор Вениамин Баснер каким-то чудом пронес тогда магнитофон.
В Киеве симфония впервые прозвучала в 1988 году — через 26 лет после московской премьеры.
Песня Александра Дулова[править]
Одновременно с созданием симфонии Дмитрием Шостаковичем, в 1962 году стихотворение Евтушенко было положено на музыку московским бардом Александром Андреевичем Дуловым[18] и часто исполнялось в домашних, так называемых «кухонных» посиделках в тесных компаниях (cкачать Бабий Яр (А. Дулов — Е. Евтушенко) в исполнении Сергея Никитина).
Памятники Бабьего Яра[править]
В 1976 году возле Бабьего Яра установлен памятник погибшим, но это был общий памятник, в нем старательно была обойдена трагедия массового уничтожения евреев. Только в 1991 году в Бабьем Яру установлена 30-метровая бронзовая скульптура «Менора» в память о погибших в этом месте евреях (скульпторы Я.Левич и К.Левич, архитектор Юрий Паскевич[3]). Памятник несколько раз подвергался антисемитскому вандализму и реставрировался. В настоящее время разрушается — но не по причине антисемитского вандализма, а по причине общего равнодушия[19].
Авторство[править]
В Интернете циркулирует версия, что настоящий автор стихотворения якобы не Евтушенко, а поэт Юрий Александрович Влодов (1932—2009)[20][21][22][23][24]. Эту версию выдвинула вдова Влодова Людмила Осокина, которая указывает, что Влодов на момент публикации стихотворения отбывал срок в лагере. Данная теория не признана литературоведением, и Влодова не приводит доказательств, кроме ссылки на слова покойного Влодова. В то же время, в пользу того, что автор стихотворения «Бабий яр» — Евгений Евтушенко, есть свидетельства, в том числе воспоминания (и даже весьма нелицеприятные) Наума Сагаловского[25].
Другие произведения[править]
На ту же тему и с тем же названием «Бабий Яр» есть стихи и поэмы других авторов (стихотворение И. Эренбурга «Бабий Яр» — 1945 г.; поэма Л. Озерова «Бабий Яр» — 1946; одноимённая поэма Ф. Мамута[1]), песня Нателлы Болтянской «Бабий Яр», а также документальная повесть Анатолия Васильевича Кузнецова, материалы для которой он начал собирать с юношеских лет.
Источники[править]
- ↑ 1,0 1,1 1,2 Феликс Мамут. Бабий Яр
- ↑ ФУТБОЛИСТЫ «ДИНАМО». ЛЕГЕНДА И БЫЛЬ
- ↑ 3,0 3,1 3,2 Памятники всего мира
- ↑ 4,0 4,1 4,2 4,3 4,4 Вокруг стихотворения «Бабий Яр», автор Аркадий Белкин
- ↑ 5,0 5,1 5,2 Товарищ редактор
- ↑ 70 лет трагедии Бабьего Яра
- ↑ Владимир Островский. Жидомасон по фамилии Евтушенко
- ↑ Марков Алексей Яковлевич
- ↑ Само слово «еврей» могло считаться в то время как «неприличное», «неуместное» (об этом пишет балетный критик Нина Аловерт в статье, посвященной выдающемуся советскому балетмейстеру Леониду Якобсону, первому постановщику балета «Спартак», при антисемитской травле которого в прессе широко использовалось слово космополит: ВЕЛИКИЕ ХОРЕОГРАФЫ: ЛЕОНИД ЯКОБСОН // «Русский базар», № 3 (403).
- ↑ Маршак Самуил Яковлевич (1887—1964), советский поэт, переводчик
- ↑ Симонов Константин (Кирилл) Михайлович (1915—1979), советский писатель и поэт
- ↑ Дмитрий Шостакович. Симфония № 13, си-бемоль минор, Op. 113
- ↑ 13,0 13,1 13,2 13,3 13,4 13,5 «Алфавит инакомыслия». Бабий Яр. Часть вторая
- ↑ ЗАПОЛЯРНАЯ ДРАМА…
- ↑ Валентина Ищенко: камертон для профессионалов
- ↑ «Умирают в России страхи». О том, как в марте 1963 года в Минске исполняли 13-ю симфонию Шостаковича
- ↑ Discographie Kirill Kondrachine, Symphony No. 13 in B flat minor Op. 113, Discographie Kirill Kondrachine
- ↑ Александр Дулов, CD1
- ↑ Киев: памятник жертвам Бабьего Яра «Менора» вновь разрушается…
- ↑ Бабий Яр
- ↑ «МАРАЗМ КРЕПЧАЛ, И ТАНКИ НАШИ БЫСТРЫ»
- ↑ Людмила ОСОКИНА. Тайна Бабьего Яра. 1
- ↑ Людмила ОСОКИНА. Тайна Бабьего Яра. 2]
- ↑ Вор ли Евтушенко при авторстве Влодова — Бабий яр?
- ↑ Наум Сагаловский. Евтушенко и Бабий Яр
Ссылки[править]
- Читать поэму «Бабий Яр» Евг. Евтушенко.